Блудный сын

В 20 веке притча о блудном сыне легла в основу балета С.Прокофьева. Хореография Баланчина дает возможность не только услышать, но и увидеть эмоции героев. А музыкальный язык Прокофьева с его графичностью и классической «простотой» очень близок детям. Заглавная роль виртуозно исполнена Михаилом Барышниковым. http://youtu.be/6Gu1PMfLO8g

Сергей Прокофьев — Блудный сын
Хореография Джорджа Баланчина
Михаил Барышников

Нина Аловерт

Балет «Блудный сын» — последний спектакль, который Джордж Баланчин поставил для труппы «Русские сезоны» Сергея Дягилева (премьера состоялась в Париже в театре Сары Бернар 21 мая 1929 года, а 19 августа того же года Дягилев умер и труппа распалась). Идея балета принадлежала Дягилеву, он разработал сюжет, по которому Борис Кохно затем написал сценарий. Дягилев заказал музыку Сергею Прокофьеву (37-летний композитор тогда жил на Западе), а декорации — французу Жоржу Руо. Прокофьев сам дирижировал оркестром на премьере. Первым исполнителем заглавной роли был любимец Дягилева Сергей Лифарь.
Прежде всего напомню читателям библейскую притчу (Евангелие от св. Луки), которая легла в основу либретто: у отца было два сына, праведный и неправедный. Неправедный, забрав свою часть наследства, покинул отчий дом, уехал в дальнюю страну и жил распутно, расточая свое имущество. Когда же деньги иссякли, блудному сыну стало не на что жить, он раскаялся и вернулся в отчий дом, и отец не только простил его, но одел в лучшие одежды и устроил богатый пир в его честь (к возмущению праведного сына), сказав: «Станем есть и веселиться, ибо этот сын мой был мертв и ожил…» Естественно, балет отличается от притчи, он только основан на библейском сюжете.
Постановка балета протекала не совсем мирно. В ходе работы, судя по воспоминаниям очевидцев, все были недовольны друг другом. Прежде всего, Прокофьев был недоволен постановкой Баланчина. Прокофьеву она казалась слишком формальной. Судя по записям Лифаря и заведующего труппой Сергея Григорьева, Дягилев был в какой-то степени согласен с Прокофьевым, и хотя стал на сторону Баланчина, но требовал от актеров повышенной артистической эмоциональности (до этого привык осуждать излишнюю актерскую игру в балете). В день премьеры закапризничал Лифарь. Их отношения с Дягилевым к этому времени заметно охладели. Дягилев не пришел перед премьерой в гостиницу, где они жили, чтобы торжественно вместе идти на спектакль, как обычно. В ответ на это Лифарь лег на кровать и отказался идти на спектакль, сказав, что не чувствует роль, не знает, какой такой особенной игры ждет от него Дягилев, и что пусть спектакль проваливается без него или пусть его вообще не дают. Покапризничав так до начала вечернего представления, Лифарь вскочил и отправился в театр (балет «Блудный сын» шел в конце программы). Но премьера имела огромный успех, балет дожил до наших дней, многие звезды мирового балета (включая Михаила Барышникова) танцевали этот спектакль. Первая и третья сцены балета поставлены как иллюстрация к притче: Сын убегает из отчего дома и Сын униженно возвращается, потерпев полное жизненное фиаско. Вполне библейского вида старик-отец в седом парике и с приклеенной бородой, благостный и мудрый, неторопливо принимает Сына в свои объятия. Словом, вполне бытовые сцены. Средняя часть разворачивается совершенно в ином ключе… Сын и два его товарища, которые бегут вместе с ним из дома, попадают в странный, мистический мир. На заднике нарисована внутренность таверны. На пустой сцене — только пустой стол. Компания странных (и страшных) лысых мужчин развлекается какими-то играми. Появление Сына и его друзей заставляет монстров сбиться в кучу. В либретто сказано, что эти монстры боятся незнакомцев, но я этого не чувствую. На сцене — компания затаившихся разбойников, которые поджидают свою жертву. Чтобы подружиться с этой таинственной лысой компанией, Сын отдает им имущество из отцовского дома. Дальше начинается какой-то фантастический разгул, в ходе которого Сын с товарищами изо всех сил стараются уподобиться странной компании, чтобы те их приняли как своих. И тут на сцену выходит мистическая незнакомка — Сирена (или Красавица)…У Прокофьева в музыке замечательно обрисованы персонажи, музыкальная вершина балета — тема Сирены. Как считал известный музыковед Леонид Гаккель, «сам автор чувствовал свою редкую композиторскую удачу, иначе бы не повторил музыку Красавицы ещё дважды — в Скерцо Четвертой симфонии и в Рондо из Шести фортепьянных пьес, оп.52.» Гобой, «поющий» тему Сирены, звучит почти целомудренно, хотя танец ее эротичен и фальшив. Красавица играет своим плащом, оборачивая его вокруг своих ног и тела с любовным сладострастием. На голову Сирены надет высокий головной убор: то ли корона, то ли кокошник, который делает ее внешний вид ещё более загадочным. Но бедный Сын, не знавший жизни за пределами дома, не чувствует опасности. В откровенно сексуальном дуэте Красавица учит его любви, хотя сама — холодна и безразлична…в этом дуэте многое зависит от исполнителей. Затем начинается оргия монстров, Сирена правит этом страшным пиром. Вакханалия кончается тем, что страшные лысые люди и двое спутников Сына, насмеявшись над юношей, раздевают его почти догола, отбирают у него деньги и имущество. Это потрясающе поставленная сцена. Баланчин построил всю движущуюся массу лысых вокруг неподвижного тела юноши, заставив их перемещаться в каком-то нечеловеческом танце. Так, обобрав юношу, монстры попарно, стоя друг к другу спиной, сцепляются локтями и, присев до пола, начинают крутиться по сцене: просто какие-то «недотыкомки» из «Мелкого беса» Соллогуба! Затем, перевернув стол и превратив его в корабль, незнакомцы отплывают неизвестно куда, трубя в золотые трубы, которые они отобрали у Сына. На носу корабля — изогнувшаяся, застывшая фигура Сирены, которая превратилась в ростру (скульптура на носу корабля у древних греков). Что это было? Кто эти монстры? Недаром красавицу зовут Сирена — это ее царство, царство страшной Сирены, которая заманивает корабли, грабит и убивает пловцов…Это губительница мужчин… «На голос пленительной пери шел воин, купец и пастух…» Но только эта Сирена, эта пери ХХ века, поражает своей почти нечеловеческой внешностью, своей почти шаржированной красотой, а не чудным пением или томными ласками. Страшный, неумолимый монстр… Где уж неопытному Сыну было понять, что он угодил в царство смерти…А затем, как я говорила, опять иллюстрации: Сын ползет в рубище к дому, благостный Старец в наклеенной бороде поднимает его на руки, укрывая в складках плаща. В балете не много сложных танцев, больше пластических сцен.

— See more at: http://russian-bazaar.com/ru/content/281.htm#sthash.izTjWNe9.dpuf